Меню
Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Клады и кладоискатели » Тайны сокровищ » ЗОЛОТО КОЛЧАКА
ЗОЛОТО КОЛЧАКА
Admin
Всемогущий
Группа: Администраторы
Сообщений: 232
Награды: 3
Репутация: 99
Статус: Offline
 
Не найден и клад полковника русской армии Икатурова.

...В годы первой мировой войны казначей полковник Икатуров отнял у турецких войск бесценное церковное имущество, награбленное ими в христианских монастырях и храмах: золотые оклады икон, монеты, бриллианты (некоторые — от 70 до 80 карат!) и т. д. Но военное счастье переменчиво.

Через несколько дней отряд Икатурова сам оказался окруженным турецкими войсками в горах Армении и почти весь погиб. Чтобы сокровища не достались врагу, полковник сложил их в два больших тюка и зарыл на склоне горы. «Клад Икатурова» пытались искать не раз. В начале 30-х годов там побывала экспедиция английских искателей сокровищ. Повторная экспедиция должна была состояться в 1939 году, но начавшаяся вторая мировая война помешала этому.

Так же безвозвратно потерянной оказалась и золотая казна 10-й русской армии, зарытая в 1915 году, когда армии угрожало окружение, где-то в районе Каунаса. Тайна места захоронения клада была доверена нескольким офицерам. Но все они погибли, не успев никому передать ее.

Не найден до сих пор и знаменитый клад адмирала Колчака.
...Внешне это дело ничем не отличалось от десятков и сотен других дел из архива бывшего КГБ бывшей Эстонской ССР: стандартные папки из пожелтевшего (и весьма рыхловатого) картона с грифами «Секретно» и «Строго секретно».Отличалось же — формулой обвинения, уникальной
в своем роде.

Представьте: Москва, осень 1941 года. Сражения на подступах к столице и, знаем уже (хотя бы по фильмам о милиции), стремительный ход всякого следствия: при малейшем сомнении единообразные приговоры — ВМН, ВМН, ВМН (высшая мера наказания). А тут...
Распоряжение об аресте гражданина П. отдает замиаркома внутренних дел Абакумов (которому еще предстоит стать начальником СМЕРШа, а затем
министром ГБ).

Соответствующее постановление выносят тоже весьма высокопоставленные лица — и. о. начальника 2-го спецотдела НКВД СССР Кузьмин и старший комиссар того же отдела Евланов.

Утверждающую санкцию накладывает и. о. прокурора СССР Бочков.
Заключение о передаче дела особому совещанию подписывает начальник отдела по надзору за милицией Прокуратуры СССР Руденко (через несколько лет он станет главным обвинителем Союза на Нюрнбергском процессе, а затем Генпрокурором СССР).

А в итоге — статья 169 ч. 2 УК РСФСР, то есть просто-напросто мошенничество, увенчанное (по предложению Руденко)... пятью годами ИТЛ (исправительно трудовых лагерей). Чудеса...

И хоть бы «своего спасали» — какого-нибудь видного госдеятеля, артиста, ученого... А то ведь рядового гражданина из Эстонии (которая лишь за год до того стала советской республикой).

Пора назвать имя: Пуррок Карл Мартынович, 1893 г. р.; в 1910 году выехал с родителями из Эстляндской губернии на Алтай (напомним: по инициативе П. А. Столыпина раздавались тогда за Уралом БЕЗВОЗМЕЗДНО стопные, лесные, луговые угодья, и тех же, к примеру, эстонских поселений за несколько лет по России выросли десятки).

Идёшь по полю, пинаешь бревно, ботинки слетели, но тебе всё равно. Катушкою водишь туда и сюда, таких ….., как я до…..
Admin
Всемогущий
Группа: Администраторы
Сообщений: 232
Награды: 3
Репутация: 99
Статус: Offline
 
В начале июня 1919 года «колчаки» мобилизовали Карла Пуррока. Был сперва рядовым, а после, учитывая, что еще на эстонской родине хаживал в так называемое министерское училище, повысили до фельдфебеля, по должности же — до старшего писаря 21-го пехотного запасного полка. К октябрю белым пришлось туго: отступали от Барнаула через Омск в Новосибирск, а красные шли по пятам, то и дело норовя взять этот арьергардный полк в окружение. К тому соблазнял и обоз — более 100 подвод. Что в обозе?
Солдатское обмундирование, боеприпасы, провиант, сбруи, седла, уздечки, подковы — причем с расчетом обеспечения всей адмиральской армии. Но только два человека во всем полку знали, что среди прочего груза имеются и ящики с золотом.
Только двое: комполка Жвачин (по некоторым документам из «дела» — Жвакин) и старший писарь Пуррок. По его объяснениям, события далее развивались
так.

В конце октября поздним вечером, примерно пять верст отойдя от станции N., полковник приказал нескольким обозным попридержать своих лошадушек, а самим пересесть на другие подводы и двигаться дальше.
На лесной поляне остались четверо: полковник, писарь и двое солдат. Тут уже были кем-то заранее выкопаны четыре большие ямы. «Братцы, — молвил комполка. ,— Надо схоронить кое-какое барахлишко».

В одну яму уложили оружие, в том числе довольно много новых револьверов системы «наган», в другую — лошадиную амуницию (подковы, седла и пр.), в третью — солдатские шинели и подметки... В четвертую же, утверждал Пуррок, СЛОЖЕНО БЫЛО 26 ЯЩИКОВ, В ОСНОВНОМ ПО 2 И 4 ПУДА,
НЕСКОЛЬКО ПО 1 ПУДУ, ИЗ НИХ 8 С ЗОЛОТОЙ МОНЕТОЙ, ОСТАЛЬНЫЕ СО СЛИТКАМИ. И поскольку до края ямы оставалось еще сантиметров 60—70, то затолкали туда и убитую лошадь, имея в виду, что ежели кто начнет тут копать, то, завидя скелет, бросит.

После окончания операции полковник скомандовал Пурроку и солдатам догонять свою часть. Но буквально через несколько часов на них наткнулись красные, завязался бой: сперва убило одного солдата, потом другого, а на следующий день всех остальных окружили и взяли в плен. Полковника сразу куда-то увезли, и больше Пуррок его не видел. Сам же писарь назвался крестьянином, мобилизованным с лошадью. Красноармейцы к нему расположились, месяц он с ними пробыл (опять-таки в писарской должности) и был отпущен домой. В марте 1922 года Пуррок выехал на историческую родину (по межправительственному договору меняли тогда массово всех желающих российских эстонцев на эстонских россиян), поселился в городе Тюри, взял в аренду участок земли...

Верить ли нам сегодня этому сюжету, изложенному более полувека назад на лубянских допросах? А почему бы и нет?

В 1930 году Карл Пуррок делится великой своей тайной с родичем Аугустом Лехтом, таллиннским инженером. Тот вскидывается: ехать! отыскать! «Путешествие в страну большевиков», совершенное Пурроком и Лехтом в 1931 году, весьма широко освещено в материалах дела: тут двое
участников, и оба порознь дают показания. Но результат один и тот же: места захоронения золота установить им НЕ УДАЛОСЬ. Причины этого, в принципе, сводились к изменению облика района. В 1919 году рос там сплошной лес, а в 1931 — лишь мелкий кустарник. Все приметы, пни, какие запомнил Пуррок, исчезли. Правда, уйму полусгнивших пней они обнаружили и даже какие-то гнилые подошвы на глубине около четверти метра, но это были все их находки в первый день.

А дальше пошла какая-то чепуха... В тот день они рано решили прекратить поиски, как объяснял Лехт, из-за страшной жары. Отправились в ближнюю деревню — переночевать, но по дороге Пуррок вдруг обнаружил потерю... бумажника со всеми деньгами и документами, в том числе с загранпаспортом. Вернулись, искали, но все было бесполезно, и пришлось им той же ночью получать временное удостоверение, мчаться в Москву, там через НКИД оформлять возвращение в Эстонию.

Идёшь по полю, пинаешь бревно, ботинки слетели, но тебе всё равно. Катушкою водишь туда и сюда, таких ….., как я до…..
Admin
Всемогущий
Группа: Администраторы
Сообщений: 232
Награды: 3
Репутация: 99
Статус: Offline
 
Что тут, на наш взгляд, полностью согласуется с правдой? Перемены на местности. Известно, что в жирном черноземе (а именно таков характер здешней почвы) пни березы сгнивают за 5—б лет, а хвойных деревьев (пихты, например) за 10—12 лет.
А что не согласуется? Думаем, стало им ясно, что тайком с почти открытой теперь местности клада не достать.
Словом, в тот раз золота они не нашли.
Через несколько лет предпринимается Пурроком новая попытка. Но теперь с помощью хитроумного аппарата конструкции Митова, немецкого инженера болгарскою происхождения.

Об этой попытке тоже много ПОКАЗАНО на следствии. О том, как сумели Пуррок и Лехт заинтересовать своей историей богатого берлинского адвоката Кейзера, а тот свел их с Митовым. В 1934 году эта пара приехала в Таллинн, имея с собою 18-пудовый прибор, что, конечно, не укрылось от местной прессы, и в парке Кадриорг были даже проведены сеансы поисков золота, впрочем, безрезультатные. Еще узнать можно из показаний, что Кейзер выезжал в Москву, в Кредитбюро, подписал там договор, по которому СССР отходили 75 процентов, а поисковикам остальные 25 процентов клада (если найдут), получил разрешение на «операцию», вернулся в Таллинн.

После этого немедля отправили аппарат в Москву, а вслед за ним выехали туда же Пурроки Митов.

Поселясь в недешевом отеле, ждали они прибытия аппарата больше месяца и дождались... аккурат ко времени, когда в Сибири засквозили морозы,
упали снега. Так что в конце ноября несолоно хлебавши Пуррок отъехал в Таллинн, а Митов с аппаратом в Берлин.

Далее из показаний явствует, что несколько последующих лет Пуррок неоднократно порывался войти в контакт с генконсульством. Лехт от его имени строчил просьбы о въезде в СССР, предложения о сотрудничестве, но все как-то впустую. Отмахивались наши инстанции. И лишь после вхождения Эстонии в состав СССР на Пуррока и его компаньона было наконец обращено внимание.

Попутно в поле зрения органов оказался еще один кладоискатель — Юри Соалисте: у него была целая обойма адресов различных кладов на территории
СССР. Наконец, после серии допросов, куда Пуррок, Лехт и Соалисте приглашались поначалу лишь в качестве свидетелей, сжатое резюме руководства НКВД СССР в виде служебной записки легло на стол замнаркома внутренних дел СССР, комиссара госбезопасности III ранга Кобулова.

В сущности, именно с этого момента возникает «дело Пуррока». Еще формально не обвиняемого, но уже попавшего в жернова розыска, И пишет замнаркома размашисто зеленым карандашом наискось документа: «Вызовите Пуррока в Москву вместе с оперативным работником. Направьте на место для поиска золота совместно с начальником УЫКГБ тов. (нрзб. — Авторы). Результаты доложите. 4.6.41 г. Кобулов».

6 июня 1941 года на том же листе почерком помельче: «Тов. Борщеву. Прошу Вас организовать реализацию указания тов. Кобулова. Федоров».
7 июня 1941 года на том же листе, но еще скромнее: «Тов. Корниенко! Поручите тов. Шостакову заняться этим вопросом. Заготовьте запрос о Пурроке. Проследите за прибытием. Встретьте его и доложите мне. Борщев».
И в тот же день аккуратненько в уголке: «Шестакову. Исполнить. Корниенко». Пуррока встретили, поселили в гостинице. А 9 июня 1941 года в сопровождении офицеров ГБ Кузьмина и Митрофанова он уже отбыл поездом Москва — Иркутск навстречу своей судьбе.

Начиная с 14 июня Кузьмин вел дневник, где ежедневно подробнейшим образом излагал ход событий. Дневник этот приложен к делу, точнее, к той части дела, которую не только обвиняемым, но даже прокурорам и членам особого совещания видеть не полагалось. В отдельной папочке с грифом.

Перепечатанный в те еще времена, дневник занимает ни много ни мало 30 машинописных страниц. Дадим оттуда несколько извлечений. «14.6.41 г. За 10, 11 и 12 июня. В поезде в разговоре с Пуррок (фамилию автор дневника не склоняет. — Авт.) уточнял, по каким путям отступала армия Колчака.
8 разговоре со мной Пуррок очень часто говорил о плохом состоянии своего здоровья, что ему нужно серьезно лечиться. Я такие разговоры всегда сводил к тому, что все зависит от него, если будет обнаружено то, за чем мы едем, то он не только будет обеспечен лечением, но и вообще вознагражден. Пуррок после таких разговоров оставался очень доволен, так как видно по всему, что его интересует в первую очередь вознаграждение.

Идёшь по полю, пинаешь бревно, ботинки слетели, но тебе всё равно. Катушкою водишь туда и сюда, таких ….., как я до…..
Admin
Всемогущий
Группа: Администраторы
Сообщений: 232
Награды: 3
Репутация: 99
Статус: Offline
 
Пуррок мне сообщил следующие ориентировочные данные.
1. Отступление шло от района Новосибирска до ст. N.
2. Шли параллельно ж. д. пути с северной стороны полотна.
3. На ст. N пересекли ж. д. полотно и стали двигаться в южном направлении от железной дороги.
4. В 4—5 км от станции был закопан клад.
5. Когда закопали клад и пошли дальше, полковник Жвакин крикнул Пуррок; «Запишите: 5-я дорога от просеки вправо».
6. «Я, — говорит Пуррок, — когда уходил, то заметил, что мы закопали клад между трех пихт, а на них была повалена береза. В 1931 году, по моему мнению, я эту березу нашел, она имела такой же наклон (в северную сторону), но была наполовину сломана, пихт и пней я не обнаружил. 13 июня в 5 часов 30 минут по местному времени мы подъехали к ст. N, сдали вещи в камеру хранения, а сами отправились на место, где Пуррок с Лехтом были в 1931 году».

В тот же день Кузьмин разыскал старые карты, выяснил фамилии старожилов, знающих все проселочные и трактовые дороги и таежные тропы, спорил с Пурроком, поскольку пришел к выводу, что тот путает стороны железной дороги, заручился поддержкой НКВД и т. д. и т. п. В общем, запись событий этого дня заняла шесть страниц.

14 июня. «Всю ночь шел сильный дождь, утром прекратился. Дул сильный северо-западный ветер, на улице грязь, дороги размыло, но мы решили идти на поиски. Взяли с собой компас, рулетку, папку с бумагами и на всякий случай лопату и топорик».

Тут начались сомнения. Местный оперуполномоченный, знаток окрестностей Кротов разошелся с Пурроком в определении маршрута отступления Колчака. Много было споров. Цитата: «Пуррок подавлен, волнуется, плачет. Мы чувствуем, что он совершенно дезориентирован и не знает, что делать ». Отшагали они в тот день 20—25 километров.

И вот что интересно: Кузьмин ежедневно через местное отделение НКВД отправлял в Москву подробное сообщение о ходе поисков. 15 июня. Очень подробный отчет о встрече со стариком Литвиновым, указавшим, где была первая просека (а надо было найти 5-ую дорогу от первой просеки). Установили вроде бы девять дорог.

По всем рассказам и толкованиям была составлена «Примерная схема тракта с таежными дорогами, где проходила отступающая армия Колчака».
«Пуррок сегодня никакого участия в работе не принимал, лежит в постели в гостинице, заболел, не может ходить. В больнице ему сказали, что у него грыжа, прописали разные лекарства. Вечером с Митрофановым еще раз устроили Пуррок основательный допрос. Он совершенно как будто пришиблен. Я, говорит, даже сейчас себе не верю, что в 1931 году был с Лехтом на том месте, где зарыли клад, т. к. сейчас здесь все резко изменилось. Опять плачет, думает, что ему не верим».

Кузьмин намечает большой (на две машинописные страницы) план назавтра.
16 июня. Запись за этот день открывается фразой: «Сегодня мы окончательно убедились, что не Пуррок нам показывает, где зарыт клад, а я и Митрофанов ищем место при слабой и иногда противоречивой консультации Пуррок».

И дальше — мучительные размышления над вариантами поиска. Изучение карт, беседы со старожилами приводят Кузьмина к выводу о трех возможных путях отступления. Вроде бы отыскивается наконец и 5-я дорога. Отмечает: «Эта пятая дорога имеет все приметы, что здесь раньше росли крупные пихты, кедр, береза и осины, чего нет на других дорогах. Найти какие-либо углубления, которые указывают на осадок почвы, нам не удалось, т. к. очень густая и высокая трава, цветы и папоротник все сглаживают... Очень страдаем от мошкары, комаров и особенно лесных клещей».

Продолжается сбор сведений от местных жителей, вычерчиваются схемы и т. д. В плане на 17 июня, в частности: «Через НКВД подобрать трех землекопов для работы с разведочной группой инженеров (3 чел.)».

Идёшь по полю, пинаешь бревно, ботинки слетели, но тебе всё равно. Катушкою водишь туда и сюда, таких ….., как я до…..
Admin
Всемогущий
Группа: Администраторы
Сообщений: 232
Награды: 3
Репутация: 99
Статус: Offline
 
Намечено рыть шурфы глубиной 0,75 метра в три линии. Семистраничная запись 16 июня кончается словами: «Ну, пора спать. Время 1 час 15 минут, по небу ходят тучи, дует северный ветер».

17 июня. «Весь день размечали, где копать шурфы.»
18 июня. «Начать шурфовку не удалось, поскольку всех рабочих неожиданно мобилизовали на один день для выполнения «спецзадания». Пуррок по-прежнему болен — воспаление грыжи, температура. Заболел и Митрофанов — у него 30 гр. С.»
19 июня. «Приступили к шурфовке».
20 июня. «Весь день шел сильный дождь, рабочие отказались копать, т. к. заливает».
21 июня. «Сегодня весь день проводили шурфовку. Ничего не обнаружено».
22 июня. «С 7 утра до 6.30 вечера проводили шурфовку. Никаких признаков того, что мы ищем. Пришли в гостиницу, узнали о нападении на СССР Германии».
23 июня. «Утром в 7 часов пришли 4 чел. рабочих, заявили, что они идти сегодня не могут, т. к. им прислали повестки явиться в военкомат. Рабочих найти невозможно. Дал телеграмму в Москву».

На этом дневник обрывается.

А дальше было то, с чего начинался этот очерк.

Пуррока вернули в Москву, отправили в Бутырку, и закрутилось уголовное дело «по обвинению его в обманных действиях, причинивших ущерб государству».
После всех перипетий: «Обвиняется в том, что с целью пробраться в Москву и др. города Союза ССР неоднократно подавал заявления генеральному консулу СССР о том, что будто им в 1919 году при отступлении армии Колчака зарыто около 50 пудов золота, однако местонахождение клада не указал, явно злоупотребив доверием. Действия Пуррок по розыску этого клада, поездка в Берлин (признал-таки на допросе, что ездил туда по предложению Кейзера для знакомства с аппаратом.
— Лвт.), его связи с Кейзером и Митовым подозрительны на шпионаж.
Дело подлежит направлению в Особое совещание при НКВД Союза ССР. 4 декабря 1941 года».
Срок ему дали, а точнее говоря — спрятали (до лучших времен?) в один из саратовских лагерей, там он и умер в 1942 году.
А что с кладом? Судя по материалам дела (там есть отметки 50-х годов), он все еще не найден.

(Владимир Пооль, Михаил Рогинский — «Совершенно секретно» 1992, № 11)

Идёшь по полю, пинаешь бревно, ботинки слетели, но тебе всё равно. Катушкою водишь туда и сюда, таких ….., как я до…..
Форум » Клады и кладоискатели » Тайны сокровищ » ЗОЛОТО КОЛЧАКА
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: